Вьюжной февральской ночью 1906 года в небольшой деревне Мустафино Шарлыкского района Оренбургской области в семье мелкого торговца Мустафы Залилова родился сын. Поэт родился шестым ребёнком в семье. В честь новорожденного ребенка устроили праздник, пригласили многочисленную родню. Гости принесли с собой подарки, а родители матери принесли по обычаю тугой тяжелый сверток отбеленного холста – чтобы жизненный путь новорожденного был долгим и светлым. Наконец, пришел мулла. Прочитав молитву, мулла взял в руки малыша и сказал: “На челе младенца вижу печать мудрости. А потому нарекаю его именем Муса в честь пророка Моисея, мудрейшего из мудрых».

 Сочинять стихи Джалиль начнет с 9 лет. Сначала это будут стихи про бабочек и гусей, про речку. Родная деревня, ее поля, реки, с детства знакомые картины, восходы и закаты, краски весны и осени - все они останутся спутниками поэта.

Летом 1913 года многочисленная семья Залиловых, распродав хозяйство, переезжает в Оренбург. Здесь они поселяются в подвале медресе "Хусаиния" рядом с библиотекой "Белек" (Знание). Вскоре именно там будет постоянно пропадать маленький Муса, а чуть позже он получит образование в медресе "Хусаиния», будет изучать светские дисциплины: литературу, рисование и пение.

Его мать была дочерью муллы, но сам Муса не проявлял особого интереса к религии. В 1919 году в возрасте 13 лет Муса вступил в комсомол и продолжил учебу в Татарском институте народного образования (Оренбург).

Во второй половине 1919 года Муса Джалиль делает свои первые  серьезные опыты в поэзии. Первые его стихи отличаются особой романтичностью:

Снег похож на белую бумагу.
Песню или стих писать начнем?
Солнце, наш поэт, познав отвагу,
Чертит по снегу пером-лучом.

Вот и зимний ветерок несется.
Вьется снег… Теки, строфа, теки!
Я смотрю на снег в сиянье солнца:
Это настоящие стихи!

Их читает лес, не уставая,
И кудрявые снега полей.
Ель поет их — девушка лесная:
Видно, строчки полюбились ей.

Бархатное платье зеленеет,
И земли касается подол.
Солнце к ней любовью пламенеет:
Это я в его стихах прочел.

Вот на лыжах, в свитере зеленом,
Ели молодой под стать вполне,
Наполняя лес веселым звоном,
Девушка моя спешит ко мне.

Вот мелькнула, поднимаясь в гору,
Вот остановилась у ольхи,
Я смотрю на снег, дивлюсь узору…
Это настоящие стихи!

Солнце!
Мы горим одною страстью,
Мы с тобою счастливы сейчас.
Песня юной жизни, песня счастья
В сердце зарождается у нас.

В газете "Красная звезда" под подписью "маленький Джалиль" напечатали около десяти его стихотворений. 

В 1927 году Джалиль поступил на литературный факультет МГУ. Во время учебы жил в одной комнате с известным писателем Варламом Шаламовым, который описал его в рассказе «Студент Муса Залилов».

Джалиля все вспоминают как крайне жизнелюбивого человека – он любил литературу, музыку, спорт, дружеские встречи. Муса работал в Москве редактором татарских детских журналов, заведовал отделом литературы и искусства татарской газеты «Коммунист». С 1935 года его зовут в Казань – заведующим литературной части Татарского театра оперы и балета. После долгих уговоров он соглашается и в 1939 году переезжает в Татарию вместе с женой Аминой и дочкой Чулпан. Человек, который занимал не последнее место в театре, был также ответственным секретарем Союза писателей Татарии, депутатом казанского городского совета, когда началась война, имел право остаться в тылу. Но от брони Джалиль отказался.

До начала войны  Джалиль опубликовал 10 поэтических сборников.
13 июля 1941 года Джалиль получает повестку. Сперва его направили на курсы политработников. Затем – Волховский фронт, где он попал в знаменитую Вторую ударную армию, в редакцию русской газеты «Отвага», расположившуюся среди болот и гнилых лесов под Лениградом. «Милая моя Чулпаночка! Наконец поехал на фронт бить фашистов», – напишет он в письме домой. «На днях вернулся из десятидневной командировки по частям нашего фронта, был на передовой, выполнял особое задание. Поездка была трудная, опасная, но очень интересная. Все время был под обстрелом. Три ночи подряд не спали, питался на ходу. Но видел много… Я продолжаю писать стихи и песни. Но редко. Некогда, и обстановка другая. У нас сейчас кругом идут жестокие бои. Крепко деремся, не на жизнь, а на смерть…» пишет Муса Джалиль с фронта. С этим письмом  Муса пытался переправить все свои написанные стихи в тыл. Очевидцы рассказывают, что он все время носил в своей походной сумке толстую потрепанную тетрадь, в которую записывал все, сочиненное им. Но где сегодня эта тетрадь, неизвестно. В то время, когда он писал это письмо, Вторая ударная армия была уже полностью окружена и отрезана от основных сил.

Письма с фронта шли до июля 1942, а потом — известие, что Муса пропал без вести.

Сначала – лагерь военнопленных у станции Сиверской Ленинградской области. Затем – предполье старинной Двинской крепости. Новый этап – пешком, мимо разрушенных сел и деревень – Рига. Потом – Каунас, форпост №6 на окраине города. В последних числах октября 1942 года Джалиля привезли в польскую крепость Демблин, построенную еще при Екатерине II. Крепость была обнесена несколькими рядами колючей проволоки, установлены сторожевые посты с пулеметами и прожекторами. Прибывших загоняли в нетопленные крепостные казематы - без нар, без постелей, даже без соломенной подстилки. Многим приходилось проводить ночь под открытым небом, а морозы в ноябре достигали 10-15 градусов... Каждое утро похоронная "капут-команда" подбирала 300-500 окоченевших трупов.

Сон в тюрьме (1943)

Дочурка мне привиделась во сне.
Пришла, пригладила мне чуб ручонкой.
- Ой, долго ты ходил! - сказала мне,
И прямо в душу глянул взор ребенка.

От радости кружилась голова,
Я крошку обнимал, и сердце пело.
И думал я: так вот ты какова,
Любовь, тоска, достигшая предела!

Потом мы с ней цветочные моря
Переплывали, по лугам блуждая;
Светло и вольно разлилась заря,
И сладость жизни вновь познал тогда я…

Проснулся я. Как прежде, я в тюрьме,
И камера угрюмая все та же,
И те же кандалы, и в полутьме
Все то же горе ждет, стоит на страже.

Зачем я жизнью сны свои зову?
Зачем так мир уродует темница,
Что боль и горе мучат наяву,
А радость только снится?

 В Демблине Джалиль познакомился с Гайнаном Курмашем. Последний, являясь командиром разведчиков, в 1942 году в составе особой группы был с заданием заброшен в тыл врага и попал в немецкий плен. В Демблин собирали в основном военнопленных национальностей Поволжья и Приуралья – татар, башкир, чувашей, марийцев, мордвинов, удмуртов.

 В лагерях заключенных проверяли на пригодность для службы в так называемых Восточных легионах Вермахта или для приема на военную службу в различных министерствах. После целенаправленных занятий по идеологической обработке и пропаганде тысячи солдат не немецкого происхождения направлялись во вспомогательных войска, боевые части или назначались офицерами связи. Гитлеровцам нужны  были люди, которые могли бы вдохновить легионеров сражаться против Родины. Ими должны были стать люди образованные. Учителя, врачи, инженеры, писатели, журналисты и поэты. В январе 1943 года Джалиля в числе других отобранных «вдохновителей» привезли в лагерь Вустрау под Берлином. Этот лагерь был необычным. Он состоял из двух частей: закрытой и открытой. Первая представляла собой привычные пленным лагерные бараки, правда, рассчитанные только на несколько сот человек. Вокруг открытого лагеря не было ни вышек, ни колючей проволоки: чистые одноэтажные дома, выкрашенные масляной краской, зеленые газоны, клумбы с цветами, клуб, столовая, богатая библиотека с книгами на разных языках народов СССР.

Их так же гоняли на работы, но по вечерам проводились занятия, на которых так называемые учебные руководители прощупывали и отбирали людей. Отобранных помещали на вторую территорию – в открытый лагерь, для чего требовалось подписать соответствующую бумагу. В этом лагере пленных вели в столовую, где их ожидал сытный обед, в баню, после которой выдавали чистое белье, гражданскую одежду. Затем в течение двух месяцев проводились занятия. Пленные изучали госструктуру Третьего рейха, его законы, программу и устав нацистской партии. Проводились занятия по немецкому языку. Для татар читались лекции по истории Идель-Урала. Для мусульман – занятия по исламу. Окончившим курсы выдавали деньги, гражданский паспорт и другие документы. Их направляли на работу по распределению Министерства оккупированных восточных областей – на немецкие  заводы, в научные организации или легионы, военные и политические организации.

Муса со своими единомышленниками согласились сотрудничать с немцами, по выражению Мусы, чтобы «взорвать легион изнутри», основали в этом подразделении подпольную группу сопротивления, которая саботировала усилия немцев по привлечению советских военнопленных на свою сторону. Вот как описывает данный поступок товарищ Джалиля: "Согласиться "сотрудничать" с немцами Джалилю и его товарищам было нелегко. Об этом можно судить хотя бы по стихотворению Джалиля "Не верь!":

Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: "Изменник он! Родину предал", -
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят меня.
Я взял автомат и пошел воевать,
В бой за тебя и за родину-мать.
Тебе изменить? И отчизне своей?
Да что же останется в жизни моей?" 

В марте Мусу и его друзей перевели в Берлин. Муса числился служащим Татарского комитета Восточного министерства. Пользуясь тем, что ему поручили вести культурно-просветительскую работу, Джалиль, разъезжая по лагерям для военнопленных, устанавливал конспиративные связи и под видом отбора самодеятельных артистов для созданной в легионе хоровой капеллы вербовал новых членов подпольной организации.

Встречи подпольного комитета, или джалильцев, как принято среди исследователей называть соратников Джалиля, проходили под видом дружеских вечеринок. Конечной целью было восстание легионеров. В целях конспирации подпольная организация состояла из небольших групп по 5–6 человек каждая. Среди подпольщиков были те, кто работал в татарской газете, выпускаемой немцами для легионеров, и перед ними стояла задача сделать работу газеты безвредной и скучной, препятствовать появлению антисоветских статей. Кто-то работал в отделе радиовещания Министерства пропаганды и наладил прием сводок Совинформбюро. Подпольщики также наладили выпуск антифашистских листовок на татарском и русском – печатали на машинке.

Сформированный первым 825-й батальон легиона «Идель-Урал», направленный в Витебск, поднял восстание 21 февраля 1943 г., в ходе которого часть бойцов (около 500—600 чел.) покинула расположение части и с оружием в руках присоединилась к белорусским партизанам. Личный состав остальных 6 батальонов легиона при попытке использовать их в боевых действиях также часто переходил на сторону советской армии и партизан.

Деятельность джалильцев не могла не быть замечена. В июле 1943 года поэт и его товарищи еще на свободе. Но на каждого из них в Управлении безопасности уже имелось солидное досье. Последнее совещание подпольщиков состоялось 9 августа. На нем Муса сообщил, что связь с партизанами и Красной Армией налажена. Восстание было намечено на 14 августа. Однако 11 августа всех «культурных пропагандистов» вызвали в солдатскую столовую – якобы для репетиции. Здесь все «артисты» были арестованы.

Джалиля бросили в тюрьму смерти Моабит. В течение нескольких месяцев продолжались пытки, допросы, издевательства, ожидание скорой смерти - вот на каком фоне были созданы "Моабитские тетради".

Он пишет в это время не только патриотические стихи. В его словах – не только тоска по родине, родным людям или ненависть к нацизму. В них, что удивительно, – лирика, юмор.

«Пусть ветер смерти холоднее льда,
он лепестков души не потревожит.
Улыбкой гордою опять сияет взгляд,
и, суету мирскую забывая,
я вновь хочу, не ведая преград,
писать, писать, писать, не уставая».

Джалиль знал, что он и его друзья обречены на казнь. Перед лицом своей смерти поэт переживал небывалый творческий подъем. Он осознавал, что так, как сейчас, еще никогда не писал. Он спешил.

Тетрадь Джалиля сшита из разрозненных клочков бумаги и заполнена убористым арабским шрифтом. На обложке написано химическим карандашом по-немецки (для отвода глаз гитлеровских тюремщиков): "Словарь немецких, тюркских, русских слов и выражений. Муса Джалиль. 1943-44 г." На последней страничке поэт оставил свое завещание: "К другу, который умеет читать по-татарски а прочтет эту тетрадь. Это написал известный татарский поэт Муса Джалиль… Его история такова: он родился в 1906 году. Имеет квартиры в Казани и Москве. Считается у себя на родине одним из больших поэтов. Он в 1942 году сражался на фронте и взят в плен. В плену испытал все ужасы, прошел через сорок смертей, затем был привезен в Берлин. Здесь он был обвинен в участии в подпольной организации, в распространении советской пропаганды и заключен в тюрьму. Его присудят к смертной казни. Он умрет. Но у него останется 116 стихов, написанных в плену и в заточении. Он беспокоится за них. Поэтому он из 116 старался переписать хотя бы 60 стихотворений. Если эта книжка попадет в твои руки, аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги их и после войны сообщи в Казань, выпусти их в свет как стихи погибшего поэта татарского народа. Таково мое завещание. Муса Джалиль. 1943. Декабрь".

На обороте Джалиль написал список тех, кто был арестован и брошен в тюрьму вместе с ним. Их - 12 человек. "Они обвиняются в разложении татарского легиона, в распространения советской пропаганды, в организации коллективных побегов", - разъяснил поэт. Затем он провел жирную черту и приписал фамилию тринадцатого - предателя, выдавшего подпольную организацию. Кроме того, в блокноте указан адрес семьи Джалиля и Союзов писателей в Москве и Казани.

Вторую тетрадку, напитанную латинским шрифтом, Муса передал соседу по камере, бельгийскому патриоту Андре Тиммермансу. Тиммерманс смог переслать ее вместе с другими личными вещами на родину, а после войны, уже в 1947 г., передал в Советское консульство в Брюсселе. Эта тетрадь заполнялась позднее. Последнее помещенное здесь стихотворение - "Новогодние пожелания" - написано 1 января 1944 г. В тетрадке есть адрес Джалиля и краткие сведения о нем для тех, кто обнаружит тетрадку: "Муса Джалиль - известный татарский поэт, заключенный и осужденный к смерти за политику в Германии. Тюрьма. М. Джалиль". Слова эти написаны по-русски (на случай, если тетрадь попадёт в руки тех, кто о не умеет читать по-татарски). Джалиль выражался осторожно; "за политику", то есть по обвинению в политической деятельности против фашизма.

Вторая тетрадка тоньше первой. Сшитая часть содержит всего 33 стихотворения, после которых поэт оставил горькую надпись: "В плену и в заточении-1942.9-1943.11 - написал сто двадцать пять стихотворений и одну поэму. Но куда писать? Умирают вместе со мной".

После этого Джалилю, видимо, удалось раздобыть несколько листков бумаги, и он записал на них еще семнадцать стихотворений. Листки эти не подшиты, просто вложены в блокнот.

Смертный приговор джалилевцам вынесли в феврале 1944 года. Казнили их только в августе. Шесть месяцев заключения Джалиль тоже писал стихи, но ни одно из них до нас не дошло. Сохранились лишь два блокнота, в которых содержится 93 стихотворения. Первый блокнот из тюрьмы вынес Нигмат Терегулов. Он передал его в Союз писателей Татарии в 1946 году. Второй блокнот вместе с вещами переслал матери Андре Тиммерманс, через советское посольство он тоже был передан в Татарию в 1947 году.

Сегодня настоящие «Моабитские тетради» хранятся в литературном фонде казанского музея Мусы Джалиля. До сих пор не известно, где находится могила  Мусы Джалиля и его соратников.